Из Костромской области во время Великой Отечественной войны на защиту Родины отправились тысячи добровольцев. Коммунисты и комсомольцы, служащие и рабочие предприятий писали заявления с просьбами, а иногда и требованиями — зачислить их в действующую армию. Их судьба сложилась по-разному. Кто-то погиб на фронте в первые же дни, кто-то вернулся домой с Победой, а кто-то связал свою жизнь со службой в армии. Но их заявления, написанные в далеком 1941 году, хранит сегодня Государственный архив новейшей истории Костромской области. Мы продолжаем проект «Доброволец», где расскажем о тех людях, кто добровольно ушел на фронт.

Николай Соков, работник фабрики имени Молотова

В своем заявлении Николай Николаевич просил зачислить его в бронетанковые войска. Но Родине были нужны другие специалисты. И очень срочно. Николай Николаевич отправился на фронт 25 сентября 1941 года. Его направили в 8-й отдельный лыжный батальон 1-й ударной армии. Нужно отметить, что 8-й отдельный лыжный батальон 1-й ударной армии формировался дважды.

Батальон 1-го формирования в действующей армии с 29 ноября 1941-го до 13 января 1942 года в составе 1-й ударной армии участвовал в Клинско-Солнечногорской наступательной операции. Второй раз сформирован путем переименования из 72-го отдельного лыжного батальона, в составе 1-й ударной армии участвовал в Демянской операции со 2 февраля по 27 мая 1942 года.

В архивных документах мы нашли сведения о том, что Николай Николаевич пропал без вести в апреле 1942 года. Однако такие данные не совсем верные. Дело в том, что письменная связь с родными (а в документах указан отец) прекратилась в январе 1942 года. То есть последнее письмо в Кострому пришло 29 января. Кроме того, мы нашли сведения, что Николай Соков пропал без вести в Ленинградской области в районе деревни Изосимово.

И этому есть объяснение: 24 января по директиве Ставки ВГК лыжные батальоны 1-й ударной армии, уцелевшие в боях под Москвой, были передислоцированы на Северо-Западный фронт. В их рядах был и Николай Соков. Вот что пишут очевидцы тех событий. «Из-за глубокого снега движение вне дорог практически исключалось. Чтобы достичь скрытности выдвижения и избежать ударов авиации врага, соединения обычно совершали марш в ночное время, днем двигались только при нелетной погоде. Во время привалов было строжайше запрещено разводить костры, так нужные закоченевшим бойцам. Пехота двигалась длинными колоннами по одному, пешком или на лыжах, вплотную к снежным стенкам. Лыжники, горбатые от торчащих под маскхалатами вещмешков и автоматов, впрягшись по двое, тянули волокуши с минометами и пулеметами, коробками с минами и патронами. Середина дороги предоставлялась автомобильному и гужевому транспорту, артиллерии».

Измотанные маршем лыжные батальоны не сразу вступили в бой. Лишь с 17 февраля начались активные действия. К счастью, сохранились донесения из штаба 1-й ударной армии, которые проливают свет на судьбу костромича Николая Сокова. «21.02.42г. 18.00. Армия продолжала вести наступательные действия на всем фронте и особенно упорные в центре. 47 СБР с 8, 4 и 17 ЛБ в течение дня ведет бой за Изосимово, прикрываясь с юга 1 и 5 ЛБ, занимающим Избы, Харино. Части бригады подвергались сильному налету с воздуха. Пр-к оказывает упорное сопротивление. Продвижение вперед замедлено сильным огнем артиллерии, минометов и пулеметов из Литвиново и Изосимово. Потери с 17 по 20.02.42г. убитыми 49 чел., ранеными 148 чел., без вести пропавших 71 чел.». Таким образом, костромич-доброволец Николай Соков с большой долей вероятности погиб под деревней Изосимово не в апреле, а в феврале 1942 года.

Отметим также, что в списках пропавших без вести в той же местности и в то же время значатся еще трое костромичей: Михаил Субботин, Капитон Лазарев и Борис Белов. Все они воевали в составе лыжных батальонов 1-й ударной армии.

Иван Алин, комсомолец, работник комбината имени Ленина

В своем заявлении Иван Алин написал сухо: «Прошу зачислить меня в ряды действующей Красной Армии». А мы читаем такой же сухой ответ: «Не годен»… Правда, своего Иван Григорьевич добился. Каким образом, теперь не установить. Но Иван Алин был призван на фронт в октябре 1941 года и как комсомолец стал заместителем политрука 496-го стрелкового полка 148-й стрелковой дивизии. Вероятно, после обучения.

Установить судьбу Ивана Алина было непростой задачей. Дело в том, что на путаницу в документах повлияли два фактора. Во-первых, Иван Григорьевич был уроженцем села Ямаши Татарской ССР. Во-вторых, он был призван на фронт Свердловским РВК города Костромы Ярославской области. А так как военкомат носил такое название, то и писари в отдельных частях и на пересыльных пунктах особо не задумываясь писали — призван из Свердловска. Хотя в этом городе Иван Григорьевич не был. Хорошо, что другие сотрудники штабов были внимательнее и потому мы смогли проследить боевой путь.

Следующий документ, который нам говорит о судьбе Ивана Григорьевича — донесение о безвозвратных потерях. В нем утверждается, что он погиб 14 февраля 1943 года во время подготовки к штурму Малоархангельска в 119 километрах от Курска. Более того, в документах указано место захоронения: Курская область, Малоархангельский район, Губкинский сельсовет, поселок Губкино.

И здесь наш поиск должен был бы остановиться. Но нет. Имя Ивана Григорьевича Алина мы нашли в документе от 11 сентября 1945 года. Штаб Приволжского военного округа представил в Москву 23 книги учета репатриированных. Среди сотен имен — имя нашего героя. Он не погиб в феврале 1943 года, хотя родных уже успели оповестить, а попал в плен. Родные и близкие рассказали о его судьбе в проекте «Дорога памяти»: «В марте 1943 года был взят в плен под деревней Сабурово Курской области, освобождён союзниками в 1945 году, возвратился на Родину, в послевоенные годы работал шахтером в угольной шахте. В 1985 г. награжден Министром обороны СССР орденом Отечественной войны II степени», — рассказывается в этих коротких сведениях.

Владимир АКСЕНОВ