У этого путешествия во времени нет универсального маршрута. Можно из восьмидесятых, где по-шагаловски парит над городом старик Хоттабыч, выдвинуться в сторону сегодня – скажем, африканских этюдов 2016-го, на которых человек неотделим от земли. Можно – с точностью до наоборот. Еще вариант: пойти от «Коровы», в 1990-м номинированной на «Оскар», до «Старика и моря», в 2000-м «Оскар» получившего. Впрочем, откуда и куда ни направляйся в мире Александра Петрова, любой путь все равно приведет сюда – к огромному белому небу и земному уголку под ним, уютному и теплому, цвета сена. У мира этого, несомненно, библейские истоки.

Про «Корову»

Александр Петров говорит, что все началось в Пречистом. Это село в Ярославской области в разгар оттепели дало жизнь ему самому, а на пороге перестройки – его знаменитой «Корове», принесшей автору номинацию на «Оскар» и Госпремию. В мультфильме, снятом по одноименному рассказу Платонова, остов всего действительно русская деревня. Но не та лубочная, которая давно стала штампом в искусстве. У Петрова это совсем небытовое и даже магическое пространство, в котором встречаются золотистое земное тепло и белая холодная бесконечность. Граница миров.

Всего шаг за околицу – и вот он, космос. Не черный, не синий – белый, как будто одно облако вдруг разрослось и заняло больше, чем полмира. В нем, этом гигантском облаке, проносясь мимо деревни, исчезает поезд, в него сбегает и корова, не смирившаяся с гибелью своего теленка. А ведь еще недавно оба – и мать, и сыночек – возникали в кадре рыжими бликами, резвились, как солнечные зайчики. Были неотъемлемой частью всего земного.

И кроме них, земного в этой истории немало: очаровательный мальчишка с глазами-черешнями, бревенчатый сруб, пушистое сено, написанные тепло-тепло – в приглушенной золотистой гамме. Александр Петров, вне всяких сомнений, сознательно строит визуальный ряд фильма «Корова» на очень символичном контрасте – бескрайнего белого и деликатного желто-рыжего. И наверняка так же сознательно отсылает зрителя к началу Нового Завета: прямо в рождественский вертеп – теплый уголок в огромной вселенной Божьей. Но только вряд ли признается в этом: очень скромный.

Из-за скромности автора нынешняя экспозиция могла получиться совсем другой: только бы «Корову» и увидели. Кстати, живописные композиции, представленные на выставке – не те самые, что легли в основу фильма. Александр Петров работает в редкой технике «живопись по стеклу»: все, что со временем сложится в мультфильм, он прорисовывает на стеклянной поверхности кистью, а чаще пальцами. Причем каждый следующий кадр – это предыдущий плюс изменения, а значит, к концу работы не остается ничего, кроме финального изображения. От легендарной «Коровы» в 1989 году тоже ничего не осталось. Совсем недавно издательство «Вита Нова» затеяло публикацию Платонова и обратилось к Петрову с просьбой – воссоздать кадры легендарного мультфильма. Только их автор и намеревался представить публике летом 2020-го, но старший научный сотрудник Ярославского художественного музея Нина Голенкевич, оказавшись в мастерской художника, решила иначе.

Живописец, график, иллюстратор

Она обнаружила доселе невиданных Петрова-живописца, Петрова-графика и даже Петрова-иллюстратора – и вывела их всех на свет Божий. И вот что оказалось: в конце 1980-х белое и коричневое – как небесное и земное – Александр Петров сталкивает не только в «Корове». В иллюстрациях к циклу детских рассказов священника Николая Булгакова «Аня и Катя», например. Снежный покров и покров небесный, плотные по цвету и одновременно воздушные по текстуре, напоминают вату и обволакивают уютный, теплый мир. Совсем другие иллюстрации к «Старику Хоттабычу» (хотя время почти то же, это начало 1990-х) – здесь театральность во всем. Повсюду ярмарочная пестрота, герои выстроены в четкие мизансцены, эмоции гиперболизированы и безошибочно считываются по лицам, которые уже не лица – маски. Но даже тут возникает безграничное небо, по которому летят Хоттабыч и брадобрей Степан Пивораки, и этот их полет – композиционный (да и не только) привет знаменитой картине «Над городом» Марка Шагала.

Чем дольше находишься в пространстве Александра Петрова, тем очевиднее: с небом он соизмеряет все. Небо – центральный образ его работ, их главный и многозначный символ. В «Корове» небо – Бог, неизвестность и свобода. В том самом «Старике и море», что принес автору «Оскар», – мощь, колосс, с которым состязается человек-махина. Небо может быть вечностью и покоем – так в прелестной пастельной работе «Саша рисует». Она, пожалуй, самая лиричная на этой выставке: умиротворенный розово-бежево-голубой, прекрасные мягкие линии, ласкающий штрих, любование позой героини, особенно руками – одной, рисующей, и второй, угомонившейся на колене. И фон всему этому – зимнее, белое небо в окне. Несмотря на колористическую холодность, оно – знак красоты и бесконечности жизни.

Через небо Александр Петров открывает Африку и Европу. Два больших пейзажных цикла – результат путешествий художника по Буркина-Фасо и Италии. Его Африка кажется нереальной, изъятой из фантастических романов – настолько сочны и разнообразны краски. Здесь применяется какая-то сверхпалитра: поразительные оттенки, отчаянные сочетания, постоянные контрасты – розовый жар и зеленая влажность. И всех цветов небо – от голубого и бежевого до синего с оранжевыми всполохами. Такое огромное, что человек под ним буквально врастает в землю.

В итальянском цикле наоборот – все от земли тянется ввысь, к небу. Воздуха очень много, и его прорезают тонкие, изящные линии, сплошные вертикали – стволы деревьев и статуи. Италия графична настолько, настолько Африка живописна. При этом обе невероятно пластичны. За что бы ни брался Александр Петров, он, конечно, остается прежде всего мультипликатором – художником, воспринимающим все в динамике. Серия «Каток» – как раз движение, перемещенное на лист. Тело, ушедшее в изящный наклон, тело, вытянувшееся в струну, или целая цепочка тел (так похожая на нотный стан), движение каждого из которых неповторимо. И что бы ни говорил Александр Петров, его мир все-таки начинается не с Пречистого. Откуда-то гораздо выше. С такой высоты, с которой все мы кажемся неповторимо движущимися по собственным удивительным траекториям.

Дарья ШАНИНА

Фото автора и Маргариты Евтюховой